…выдали медальки за «внехарактерность» персонажей, нелогичность сюжета и общую убогость исполнения. И кому — мне!
Винни Баррет Старк Третий
Винни Баррет Старк Третий
Тем не менее, канон. Ди учит Двести девятого новым формам коммуникации, а он одаривает ее крупицами мудрости гетов. Где-то в районе последних серий первого сезона. Это заставляет меня вспоминать о давней ролевке по «Гарри Поттеру», где наши отрицательные герои, вечно побежденные Добром, постоянно устраивали — цитирую — «балы по случаю провала операции». Вот и в «Улье» то же самое!
Читать дальше!* * *
Чем сильнее Нерис волновалась, тем быстрее улетучивались у нее из головы правила приличия. На этот раз, например, она забыла постучать. Ди одарила незваную гостью недовольным взглядом, но саларианка не могла этого заметить и потому смело шагнула за порог. С любопытством осмотревшись, она принялась разглядывать многочисленные голографические выкладки и диаграммы, разноцветным веером распахнувшиеся над консолью. Ди поморщилась: она не любила, когда посторонние наблюдали за процессом ее творческого поиска, и предпочитала доводить работу до ума самостоятельно. Единственным исключением из правила был Двести девятый. Краем глаза она заметила, как тот ввел в код еще несколько строк, и улыбнулась: хорошее решение. Умница.
Отладка охранных систем, которой они занимались последнюю неделю, близилась к завершению. Ди провела весь день в размышлениях о том, как им выбраться из очередной виртуальной ловушки-загадки, и чувствовала, что понемногу сходит с ума. Компьютерный интерфейс и рваные ряды цифр, казалось, теперь навсегда выжжены в мозгу: стоило закрыть глаза, как они вспыхивали даже более отчетливо, чем наяву. Давно следовало проветрить голову. Однако Ди не причисляла общение с Нерис к любимым способам развеяться и потому встретила визитера неласково.
— В чем дело? — с прохладой поинтересовалась она.
Саларианка, увлекшаяся графиками, встрепенулась и наконец вспомнила, что привело ее. На мгновение она замялась, смущенно почесывая покрытый пятнышками рожок, а потом неуверенно выдала:
— Ты чего не пришла? У нас ведь праздник… Я еще вчера разослала всем приглашения. Именные!
Ди хмыкнула, поняв, что кроется за смущением Нерис, и спросила:
— Интересно, сколько времени прошло, прежде чем вы заметили, что на вашей маленькой вечеринке кого-то не хватает?
— Много, — честно призналась та. — Ты не очень-то… общительная.
— Кто-то должен тебя компенсировать, — пожала плечами Ди. — Развлекайтесь. У меня есть дела, и лучше их не забрасывать. Если я не сдам работу в срок, адмирал с меня шкуру спустит.
— Эта победа вообще что-нибудь значит для тебя? — поинтересовалась Нерис, теперь уже отвечая холодом на холод. В ее высоком голосе прорезались непривычные ледяные нотки. Иногда, как сейчас, Ди забывала, что саларианцы лишь кажутся детьми из-за забавной манеры речи, и переставала воспринимать коллегу всерьез. Напрасно. — Хоть что-нибудь в «Улье» — кто-нибудь! — значит?
Двести девятый поднял голову, прислушиваясь к их беседе.
— Слушай, Нерис, это же не преступление.
— Равнодушие — нет, не преступление, конечно.
Еще несколько мгновений саларианка, сложив руки на груди, наблюдала за тем, как Ди, склонившись над инструментроном, вводит конец уравнения, а потом резко развернулась и зашагала прочь. Ди негромко сказала ей в спину:
— Эй… Спасибо, что отправила приглашение Двести девятому. Правда.
Нерис не ответила. Двери сомкнулись за ней с неприятным хрустом. Ветер, хлестнув в окно, просыпал на подоконник несколько колючих серебристых снежинок. Ди поднялась из-за стола и встала на цыпочки, пытаясь захлопнуть распахнутую настежь форточку. Снаружи бушевал снегопад. На мгновение ей показалось, что если снег не перестанет, то к утру заметет всю базу, да так, будто никогда здесь ничего и не было.
— Ты избегаешь коммуникации с членами команды, создательница, — констатировал Двести девятый, впервые за последние два часа нарушив тишину, которая вполне устраивала их обоих. — Для этого есть причины?
— Объективных — нет, — невесело усмехнулась Ди. — Или есть? Не знаю.
— Мы заметили, что эффективность коллектива органиков напрямую зависит от того, насколько успешно реализуется потребность членов группы в общении. Твоя сознательная изоляция снижает качественные показатели совместной работы.
— Много ты понимаешь.
— Эффективность набора наших программ возрастает по мере увеличения срока их совместного функционирования на данной платформе, — возразил Двести девятый. — Изначально обособленные, по истечении некоторого количества времени они начинают формировать систему.
— Которая больше простой суммы ее частей, верно? Ты, как всегда, мудрее меня… Считаешь, надо было согласиться?
— Мы пришли к выводу, что твое появление оказало бы положительный эффект на характеристику отряда, которую вы определяете как «мораль», — заключил Двести девятый. И после недолгой паузы спросил: — Создательница, ты ощущаешь… недостаток социальных коммуникаций?
— Учись подбирать аналоги. Ты спрашиваешь, одиноко ли мне?
— Да.
Ди положила ладонь ему на плечо и улыбнулась:
— С тех пор, как у меня появился ты, — нет, никогда.
— Эффективность нашего взаимодействия за последние 74 часа возросла на 0,85 процента. — В голосе Двести девятого ей даже послышалась нежность, чего на деле, конечно, быть не могло. — Мы не понимаем, почему ты испытываешь затруднения при общении с другими органиками.
Ди махнула рукой.
— Надо было родиться гетом… Ладно, пойдем. Заглянем на огонек, пока эта хваленая вечеринка не кончилась.
Может быть, во всем виновата математика? Статистика военных сводок уже сейчас подсказывала: конец войны, если он вообще будет, увидят очень немногие. Ди с детства была с цифрами на «ты» и привыкла к тому, что они не врут. Разве имеет значение одна победа, если на нее приходится десять поражений?
Похоже, все, даже Двести девятый, считали, что да.
Ди погрузила компьютер в спящий режим, приколола капюшон спереди, чтобы создать если не праздничный вид, то хотя бы его иллюзию, и решительно вышла из комнаты. Они с Двести девятым поднялись на последний этаж, где недавно общими усилиями членов «Улья» закончили расчищать самое просторное помещение из всех, на которые расщедрились архитекторы Альянса. Оттуда неслась, кружа в воздухе, музыка. Встроенный в инструментрон универсальный переводчик мгновенно предложил подстрочник, но Ди не стала вчитываться. Судя по кислым лицам Шеймуса и Зои, это была песня как минимум времен молодости Петра Михайловича, включенная в программу вечера самим адмиралом. Впрочем, подобное музыкальное сопровождение не мешало нескольким парочкам топтаться в неловком подобии танца. Ди остановилась в дверном проеме, с улыбкой глядя, как радужные блики от аппаратуры скользят по стенам в приглушенном свете белесых ламп. Нерис что-то весело объясняла Фортрану, Мирала поправляла отклеившуюся от стены бумажную гирлянду, Игнатиус, беседуя с преподобным, пытался делать вид, что не замечает в противоположном конце зала Виту, и оба явно старались держаться подальше от Чатки с его батарианскими соусами.
Ди посмотрела на них еще раз — и вышла из пятна света, отступив обратно в гостеприимную темноту коридора. Найдя руку Двести девятого, она стиснула его пальцы и тут же, поторапливая саму себя сказать хоть что-нибудь, спросила:
— Ты хоть танцевать-то умеешь?
— Мы пытались понять уяснить смысл этой формы коммуникации, — признал Двести девятый. — Гетам знакомы математические основы музыки. Мы изучали искусство создателей, а также другие доступные нам формы…
— Значит, не умеешь, — перебила Ди, распахивая дверь на перекошенный щербатый балкончик. В прорехах между тучами начали появляться первые звезды. — Иди сюда. Не хочу потом за тебя краснеть.
Музыка смолкла, а потом вдруг издалека, набирая громкость с каждым новым аккордом, зазвучала песня на кварианском. «Кто-то додумался ведь», — подумала Ди, на мгновение зажмуривая глаза. Звезды были так близко, что мир грозил опрокинуться, перевернуться изнанкой неба книзу, и чтобы удержаться на самом краю, она положила руки Двести девятому на плечи.