Пока Катя спала, Наташа дописывала серию, которую ваяла вчера, пока Катя играла в массэффектъ:
Хмурым утром Нерис, закутавшись в нечто вроде разноцветного пончо, в компании явившихся на завтрак жужелиц сетует на однообразность бытия: давно пора, мол, встряхнуть это место! Дни становятся похожи один на другой, все время идет снег (вот и сейчас: засыпает помаленьку базу, да скоро засыплет по самую крышу), небо заволокли облака; чтобы скрасить такие дни, говорит Шеймус, и придумали на Земле Новый год да Рождество, но в космосе календарные даты будто бы перестают иметь значение, так что...
Так что, решает Нерис, нужно устроить вечеринку! В лучших традициях ее недолгого, но веселого студенчества: шумную, разгульную, с песнями, с закусками, с танцами, — в общем, такую, какая и требуется, чтобы внести наконец разнообразие в довольно-таки унылое существование «Улья» и поднять дух бойцов, прозябающих в мерзлых галактических ебенях.
Конечно, меланхолично произносит Ди, ненадолго отрываясь от поблескивающей над омнитулом голограммы, стоит только посмотреть последние новости, так там каждая — ну просто повод для праздника. Война идет, между прочим!
Тут размашистым шагом входит адмирал Михайлович и заявляет, что он в кои-то веки согласен с «Квиб», как он ласково ее называет: нагрянули холода, сквозь щели задувает ветер, у кабинета его в коридоре намело целого снеговика, так что никаких песен, никаких плясок, марш трудиться в поте лица на благо «Улья»! Объявляется субботник по залатыванию дыр, вкручиванию лампочек, уборке снега и починке крыши, так что все свободные жужелицы выбирают себе по участку базы — и вперед, на амбразуры!
Читать дальше.Нерис с Фортраном собираются взять шефство над большущим — по меркам научной станции дремучих годов постройки — залом на последнем этаже, чтобы все-таки втайне от Петра Михайловича и невзирая на недовольство Ди привести его в порядок — не только разобрать хлам да зашпаклевать трещины, но и обустроить местечко для танцев, ибо в космосе холодно, на их замшелой планетке еще холоднее, война с Риперами — вообще сущий мрак, и не хватает в этом темном царстве лучика света. Тут, правда, выходит на связь и отрывает их от полезных дел бывший наставник Нерис, пожилой саларианец, под руководством которого она делала свои первые шаги в STG. Он прослышал, что его ученица не просто участвует в альянсовской программе по совместному противостоянию захватчику, но и служит в илитном отряде с оперативником Мариком. Много хороших слов он слышал об оперативнике Марике!
«Да-да, — энергично кивает Нерис, — он здесь, рядом со мной... (Фортран, едва заслышав вызов из STG, начинает самым героическим образом пятиться к двери, а затем бесстрашно исчезает за грудой ящиков.) Ой, делся куда-то!»
Ну, так или иначе, ее наставник позвонил затем, чтобы попросить о помощи. Ситуация вышла щекотливая: на одной из суркешевских баз STG, где изучают ягов, один ученый по имени Йемен потихонечку, незаметно для окружающих, свихнулся, вообразил себе, что яги — угроза почище кроганов и что, пока всякие коммандеры Шепарды не додумались привлечь их на свою сторону, дав корабли и смертоносное оружие (в прошлом подобную ошибку пришлось исправлять генофагом — и о нем много в этой серии разговаривают: ибо Нерис, например, всегда была за), надо эту угрозу устранить. То, что яги пока сидят и не рыпаются, что никто их не трогает, что проблемы-то и нет, — не волнует сумасшедшего исследователя. Он, в прошлом друг наставника Нерис, скрылся в неизвестном направлении с девочкой-ягом, очаровательной многоглазой малюткой; на работе не появляется, на звонки не отвечает, в общем, с концами в воду. В STG этому придали не слишком много значения, и в первую очередь потому, что если начать разматывать клубок событий, то непременно пойдут неудобные вопросы, забродят слухи, всплывут сведения о несанкционированных экспериментах над ягами — короче, хорошего мало. Но у старшего товарища Нерис неладно на сердце (он один видел, что у Йемена шарики постепенно заезжают за ролики), поэтому по старой дружбе он просит оперативников Кармайл и Марика взяться за это маленькое расследование, не поднимая шумихи.
Фортран не горит желанием отправляться на Суркеш, где вероятность раскрытия его страшной тайны вырастает в разы, но делать нечего, и наши славные бойцы с мерзлых окраин галактики отправляются в родной мир саларианцев. Там две бравых жужелицы начинают разбираться в свалившейся на их головы детективной истории с легким налетом безумия: расспрашивают местных, прочесывают экстранет, пытаясь отыскать зацепки, обнаруживают последнее пристанище Йемена в какой-нибудь захудалой гостинице, а потом — подпольную лабораторию, где он мучает бедную девочку-яга. Ученый, оказывается, под конец совсем тронулся рассудком и решил изобрести некое бактериологическое оружие, которое — от греха подальше — позволит избавиться от всех представителей этой славной, но несколько необузданной расы. Наши оперативники вынуждают его бежать, и тут перед Фортраном встает вопрос: то ли им обоим преследовать горе-беглеца (умотавшего с законченным вирусом, естественно!), то ли кому-то лучше остаться с малышкой и позаботиться о медицинском уходе. Решай, ты же командир, говорит ему Нерис, несколько удивленная тем, что он медлит.
И Фортран решает — уходить вдвоем.
Беглеца они поймают, и Нерис потом передаст его с рук на руки своему учителю (Фортран в этот момент благоразумно скроется, выдумав важный предлог), ягов — спасут, а вот девочка не выживет — слишком мучительными оказались эксперименты, проводимые Йеменом.
Вот так.
Меж тем в «Улье» адмирал Михайлович НЕДОВОЛЕН: Фортран и Нерис увиливают от ремонтных работ в рамках субботника! К счастью, у него есть и другие маленькие рабы жужелицы. Чем же они заняты? Шеймус и Зои вместо того, чтобы чистить снег, играют во дворе в снежки. Мирала по поручению Нерис втихаря делает бумажные гирлянды к празднику. Кто-то улетел на операцию (бала без операции, удачной или проваленной, быть не может!). Ди с Двести девятым заняты калибровкой новых орудийных систем (тех самых, которые фигурируют у нас в финале, да-да), а Чатка, снаряженный адмиралом на черную работу, приходит к ним, скажем, чинить окно. Скажем, плохие у Ди в комнате ставенки, задувает.
И, скажем, происходит между ними диалог, да еще с каким-нибудь неловким случайным касанием, внутренне задевающий ее настолько, что Ди потом, в конце эпизода, при виде четырех прекрасных глаз Чатки вдруг передумывает присоединяться к общему веселью. Может, как раз из этого разговора та цитата, что первой стоит на ее странице в Вики?..
Мне всегда хотелось, чтобы во Флоте поняли: если будешь бежать от проблемы, рано или поздно добежишь до самого края и сорвешься. Никто не слушал. Потом, когда грянула война, я поняла, почему... И наконец сказала «Хватит убегать» самой себе.
Понятно, что появление Жнецов нарушило планы Ди, которая потихоньку занималась своими исследованиями на Омеге при помощи Двести девятого и была намерена именно так и провести если не всю оставшуюся жизнь, то ближайшие лет десять; сперва она хотела сделать вид, что вторжение ее не касается, но заглянула в себя и поняла, что нельзя вечно прятаться. А в итоге они все равно оказываются вдвоем на краю мира (благодаря Чатке почти втроем — почти, да не совсем); край этот — в сердце урагана (снег все идет, идет...); война — не заканчивается, надежда — тает, и вот почему ее смущает идея о том, чтобы устраивать празднества. За что тут поднимать бокалы? Ди немного пессимистка, хотя предпочла бы считать себя, пожалуй, скептиком...
Вообще в этой серии много говорят о маленьких радостях среди войны — и просто о войне, потому что никуда от нее не деться. Оттуда игра в снежки. Оттуда и стремление к пляскам, песням, танцам. Важно поднять бокал уже за одно только то, что все они — живы.
Нерис, вернувшись с Суркеша и узнав о благополучном завершении операции (где-нибудь за кадром Игнатиус и компания успешно обезвреживают хасков, тысячи вих), все-таки берется за обустройство вечеринки, и это, к слову, говорит о ней не меньше, чем о Фортране — его действия в недавней ситуации: многие были бы не в настроении праздновать, а Нерис деятельна, позитивна и бодра, будто ничего не случилось.
Тут происходит сцена из фика; Ди после беседы с Нерис поддается уговорам Двести девятого и отправляется в зал на последнем этаже — нельзя же вечно сидеть в своей берлоге и программировать с утра до ночи, — но замирает на пороге, а потом идет вальсировать со «своим гетом» под снегом, крупными хлопьями опускающимся на разваливающийся балкончик затерянной не пойми где базы.