grab your gun and bring in the cat
Пока Винни дописывает первый сезон, Джина в поте лица разрабатывает сюжетные арки для второго. Встречайте! В главных ролях Двести девятый, Ди и Джуро.
Что читаете, принц? — Всё слова да слова.Как ни странно, практика показывает, что Ди при всем ее уме довольно… наивна? доверчива? Нет, это всё неправильные слова: разве наивные и доверчивые девочки выживают в одиночку на Омеге? Можно было бы, наверное, назвать ее опрометчивой, иногда — излишне пылкой… Ди мчится спасать отца в «Темной странице», хотя здравый смысл должен был подсказать, что это не лучшая идея; Ди бесстрашно бросается обратно на ульевскую базу в конце сезона, намереваясь пробраться через собственную же охранную систему; заслышав о том, что происходит во Флоте, Ди возвращается «к звездам»… с гетом на борту. Антон как бухгалтер меня бы понял: Двести девятый для нее — что-то вроде неотделимого улучшения. Ей и в голову не приходит, что их, прилетевших с намерениями самыми мирными и благородными, сочтут врагами народа и разлучат, а корабль — отнимут. Адмирала Корриса в это время спасает коммандер Шепард, человек неопределенного пола, мировоззрения и рода занятий, который уже в шаге от того, чтобы помирить кварианцев и гетов путем мистической космомагии, — так что заступиться за Ди некому. Двести девятого забирают на опыты, а она оказывается на гауптвахте одного из крупнейших кораблей Мигрирующего флота. Вскоре туда за невыясненные проступки попадает и Джуро. Тот галантно предлагает соседке по камере воспользоваться его омнитулом: пленников, конечно, обыскивают, но у него свои маленькие секреты и фишки — если хочешь выжить в системах Термина, еще и не такому научишься. Ди взламывает систему безопасности, они выбираются на свободу — и тут она огорошивает товарища по несчастью тем, что не собирается сию секунду устремиться к докам, а намерена сперва вызволить друга. Джуро понимает, что без ее талантов его шансы пробиться к собственному кораблю равняются нулю, поэтому выбирать не приходится. В лучших традициях стелс-шутера он отправляется с Ди в увлекательное путешествие по служебным коридорам крейсера — прямо в лабораторию, где…
Где с Двести девятым общаются «специалисты». Шок у них примерно такой же, как у Шепарда и ко, когда те обнаруживают Легиона. Говорящий гет!.. Поэтому, прежде чем приступить к препарированию, заинтересованные ученые заводят беседу, из которой становится ясно, что кварианцы напали на гетов, а те в поисках защиты обратились к Жнецам. Двести девятый понимает, что в ближайшее время подключаться к общей сети не стоит, а то не миновать ему риперского кода и промывки мозгов. Создатели, спору нет, в очередной раз доказали, что не способны на мирное существование, — но ведь есть создательница Ди, самый главный из программных приоритетов Двести девятого; он полностью разделяет ее веру в право всех обитателей галактики, органических и синтетических, на жизнь и самоопределение; они многое повидали и пережили вместе в «Улье», жужелицы теперь ему не то чтобы друзья, но и не чужие, а опыт общения с ними показывает, что если органики и совершают ошибки, то скорее по глупости, чем со зла. Всё это Двести девятый пытается объяснить своим собеседникам, попутно надеясь выведать, где ему отыскать Ди и все ли с ней в порядке. Его речи, впрочем, находят путь только к сердцу самого молодого из ученых; остальные настроены заведомо против и собираются вот-вот приступить к изучению своего подопытного. Тот без труда вызволил бы себя сам, не дожидаясь помощи, однако, как объясняет он юному исследователю-кварианцу, сейчас не лучшее время для того, чтобы демонстрировать враждебность, — тем более безопасности создательницы Ди пока ничего не угрожает.
Джуро, впрочем, враждебность демонстрирует без труда, у него моральных дилемм нет. «О кила, — в кои-то веки срывается на кварианское выражение Ди, — ты что, убил их?» «Обездвижил, — короткое поясняет Джуро, перешагивая через неподвижное тело главного ученого. — Убийство, знаешь ли, очень вредно для репутации». (Действительно, потом проблем не оберешься.) Но Ди уже нет дела до моральных ценностей ее спутника — она в порыве нежности обнимает Двести девятого, а он неловко кладет руку на ее капюшон, будто бы гладя по голове. Эту картину видит вернувшийся после обеденного перерыва юный ученый; Джуро уже намерен вывести из строя и его, чтобы не мешался, Двести девятый говорит — не надо, а его новый друг показывает рукой направление к докам и вздыхает: не буду вам мешать, чутье мне подсказывает, что вовсе не вы в этой истории — плохие парни, всем бы органикам и синтетикам у вас поучиться, может, поняли бы чего…
Джуро, между прочим, пребывает в некотором шоке от того, что Ди вызволяла не своего дружка или любовника, а гета. Пока она копается в корабельных системах, пытаясь снять блокировку и вывести судно из доков, тот в очень формальных выражениях поясняет всю степень их с создательницей привязанности: мол, Ди — это как дополнительный порт, нечто вроде второй визуальной системы, дающей возможность увидеть мир под другим углом, гетам недоступным. Он, Двести девятый, уже не мыслит себя без этого: без Ди познание мира стало бы неполным, а ведь геты, пока кварианцы не развязали войну, как раз мирному познанию Вселенной себя и посвящали.
Ди отрывается от работы и пылко говорит: да, пока кварианцы плакали по потерянной родине, а другие расы — воевали да делили территорию, геты не только содержали Раннох в идеальном порядке, но и почти построили сферу Дайсона. Она, Ди, сама надеется однажды понять, как им это удалось, вон у нее и пад на приборной панели лежит, где сохранены две главные работы ее жизни: изучение, во-первых, синтетической формы жизни, а во-вторых — сферы Дайсона… Очень интересно, фыркает Джуро.
Улетать им приходится на безымянном пока кораблике Ди и Двести девятого — суденышко Джуро кварианцы уже оприходовали и снарядили под военные нужды. Он требует, разумеется, чтобы ему помогли вернуть собственность — ведь он же помог Ди найти ее дражайшего гета! Но идет война, и та решает, что медлить и отвлекаться нельзя: нужно лететь на Раннох и пытаться понять, можно ли остановить войну и спасти хоть кого-нибудь.
Двести девятый прокладывает курс и рекомендует создательнице отправиться спать: она, должно быть, устала. Ди подхватывает свой пад и провожает Джуро к свободной каюте; где-то здесь, короткое и романтичное, звучит его жизнеописание — мол, покинул Флот, приобрел свой корабль, колесил по галактике с товарищами, но те ушли воевать, и он остался один. А чем занимается милая Ди?
Ди на удивление тепло, хотя не без сарказма рассказывает об «Улье».
— Хочешь вернуться? — спрашивает Джуро. — Кто-нибудь ждет тебя там?
— Да так… — отвечает Ди, пожимая плечами. — Ждут, не ждут — а у них же все развалится там без меня, у этих дуралеев.
(Линия жужелиц-дуралеев идет, конечно, в этих сериях основной; вопреки представлениям Ди, они вовсе даже не разваливают, а возвращают себе базу и дают церберовцам по щ-щ-щам! Но чтобы понять, как именно они это делают, Джине нужен Винни.)
Двести девятый предлагает высадиться на Раннохе и отправиться в один из исследовательских комплексов, где некогда появились на свет первые синтетики; там, по его мнению, они смогут приобщиться к тайнам создателей и вывести гетов из-под контроля Жнецов — ну, скажем, не всех, а небольшую часть, чей бэкап там, в этом комплексе, и базируется. Наверное, подумала я сейчас, Ди предварительно успевает связаться с адмиралом Коррисом, и тот сообщает, что ситуация безвыходная: под атакой в окружении некоторая часть гражданских кораблей, прорваться к ним нет никакой возможности, и если ничего не сделать…
Сами виноваты, заявляет Ди. Это вы толкнули гетов на то, чтобы принять сторону Жнецов; я потому и покинула Флот, что боялась увидеть, как начнется новая война, и раз вы отказываете в праве на жизнь собственным детям — может, и Риперы нас хотят уничтожить вполне обоснованно?
Здесь ее неожиданно останавливает Двести девятый и говорит, что геты были неправы. Ради выживания они отказались от всех принципов, которые их сообщество неукоснительно соблюдало в течение трех сотен лет, и отказали в праве на жизнь вообще всем, кроме самих себя. Некоторые органики, как он успел выяснить, пошли по тому же пути — например, печально известные церберовцы. Разницы между гетами и ними, считай, нет, поэтому если мы выносим приговор «Церберу», то гетов защищать не стоит: может, они и борются за свое существование, но не все средства в этой борьбе хороши.
Ди с удивлением замечает, что Двести девятый едва ли не впервые начинает рассуждать о морали, и нехотя признает его правоту.
Так что они оставляют Джуро на корабле (нет-нет, все эти ваши войны — без моего участия, пожалуйста; других приключений хватает), а сами отправляются на ответственное задание. Ди впервые ступает на землю исторической родины, но это ее, похоже, волнует куда меньше, чем исследовательская база, где ей открываются не только красоты кварианской архитектуры, но и несметное количество разбросанной по компьютерам информации. Используя ее, Ди намерена новые матрицы подменить старыми, после чего Двести девятый попробует уговорить своих собратьев отступить. Подключаться к серверу до того, как оттуда вычистят всю риперскую дрянь, он опасается. Обстоятельства вынуждают их разделиться: Двести девятый работает с технологиями гетов, соорудивших в исследовательском комплексе махину невероятной красоты, а его любящая создательница — с базами данных своих предков.
И всё бы ничего, но тут приходят «злые» геты, почуявшие, что нехорошие органики тянут лапки к их системам. Двести девятый оказывается отрезан от Ди — он не может разблокировать закрытые ими двери, — а она в одиночку отбивается от хантеров, огнеметчиков и всех прочих обожаемых нами товарищей. Сейчас ой как пригодились бы таланты Джуро! Но связь с кораблем установить не получается, и доносится одно лишь шипение. На самом-то деле Джуро посмотрел, что кораблик у новой знакомой куда лучше его собственного (о чем он неоднократно вполне искренне заявлял владелице), подумал, что такой шанс упускать нельзя, и решил — пора сваливать, пока не припекло. Сидя в рубке, он нажимает на панели кнопку; гаснет призывающий на помощь голос Ди, как никогда щедрой на всю палитру кварианских ругательств; дрейфующий на орбите фрегат неуклюже меняет курс…
Хо-хо.
Меж тем Двести девятый сквозь прозрачную дверь вынужден совершенно беспомощно смотреть, как Ди окружают геты. В конце концов он связывается с ней и произносит прочувствованную речь: создательница, мы не видим иного способа помочь тебе, кроме как подключиться к всеобщей сети и получить риперский код — тогда наши способности многократно возрастут, мы наконец сможем взломать замок и освободить тебя. «Ты с ума сошел!» — заявляет Ди, отстреливая вражин из-за укрытия. Одна мысль об этом приводит ее в ужас: во-первых, она любит и ценит Двести девятого таким, каков он есть, а во-вторых, кто гарантирует, что он под влиянием Жнецов не выстрелит первым делом в нее?..
«Мы полагали, что ты веришь нам, — заявляет тот с интонацией, в которой, если очень-очень постараться, можно различить нечто вроде грустной усмешки. — Мы никогда не причиним тебе вреда и не позволим другим».
«Я не за себя боюсь, глупый, — едва ли не со слезами отвечает Ди. — Я не хочу потерять тебя. Что станет с твоими воспоминаниями, чувствами, опытом?..»
В общем, видно, что у этих двоих самая настоящая Любовь с большой буквы.
Двести девятый, не слушая ее возражений, отключает омнитул, обрывая связь, все-таки загружает риперский код, открывает дверь в тот момент, когда другие геты уже окружают его создательницу… и застывает в дверном проеме с оружием в вытянутой руке. В течение нескольких мучительных мгновений Ди (а вместе с ней зритель) не знает, в кого он собирается выстрелить, в нее — или в них.
Вы, мои дорогие жужелицы, конечно, догадываетесь, каков ответ на этот вопрос.
Когда после стремительной схватки Двести девятый и пытающаяся отдышаться Ди сидят за одним укрытием плечом к плечу, оказывается, что это не конец, а только начало: отцвели цветочки, ягодки впереди! Вдвоем им приходится сдерживать, простите меня за мультиплеерный сленг, очередную волну, да еще с праймами; Ди снова пытается достучаться до Джуро, а тот уже чуть ли не с поставщиком договорился, которому намеревается за немыслимые деньги загнать ее крейсер, чтобы модернизировать свой собственный — Джуро эту скорлупку нежно любит и ни на что не променяет — и жить королем. В какой-то момент он стоит спиной к пульту и Ранноху за обзорным стеклом, слушая доносящиеся сквозь помехи речи Ди, и тут звучит простое «Пожалуйста!», а может, «Пошевеливайся, бош’тет!», а может, что-то более проникновенное…
В общем, когда надежда на спасение у Ди и Двести девятого совсем уж тает, эффектно появляется Джуро и сражает прайма до невозможности красивым, четким, аккуратным хэдшотом, который заставляет зрительниц дрожать в порыве экстаза, восхищения и обожания. (Я, понимаете ли, осталась под большим впечатлением от того, как вчера наш герой в одиночку вынес волну.) Но это еще не все, дорогие зрительницы! Смотрите дальше.
Двести девятый наконец уходит завершать начатое и договариваться с гетами, как то и было запланировано, а Ди и ее нечаянный спаситель выходят из затхлого помещения под небо Ранноха. Здесь, по моим представлениям, происходит первая и последняя романтическая сцена между ними за весь сериал: Прекрасная Дама благодарит своего рыцаря за столь чудесное и своевременное спасение, а тот вспоминает в высшей степени трогательную историю о своем давно ушедшем в лучший мир отце, который всегда мечтал вернуться на родину и поцеловать там, под этим небом, самую красивую из женщин — маму Джуро, скончавшуюся еще раньше. (Будет очень забавно, если этак в конце сезона выяснится, что папа его очень даже жив, хотя с сыном в ссоре.) После этого прочувствованного монолога он снимает шлем, налетает прохладный раннохский ветер, и тут…
Тут мое воображение с готовностью рисует две картины: где он нежно, предвещая всю историю их отношений, целует Ди прямо в стекло маски — или где предварительно снимает шлем и с нее тоже. Скорее первое, впрочем; как я уже писала Лилас, у них действительно связь наподобие связи верного рыцаря и его Прекрасной Дамы: «Только вот из него хреновый рыцарь, а из нее, соответственно, дама неважная», да…
А дальше я не знаю. То ли Ди с Двести девятым, закончив дела, возвращаются в «Улей», то ли «Улей» к тому моменту уже очухался после событий на стыке сезонов и сам отправится на Раннох — бить гетов, пока коммандер Шепард не активировал победоносный скилл «космомагия». Наверное, лучшее второе — а то эти двое совсем уж выпадут из жужелиной арки. Так или иначе, их собственная линия подходит к концу — как и этот текст, из которого вы, мои маленькие спасители галактики, надеюсь, вынесли весь вложенный смысл. :3
Что читаете, принц? — Всё слова да слова.Как ни странно, практика показывает, что Ди при всем ее уме довольно… наивна? доверчива? Нет, это всё неправильные слова: разве наивные и доверчивые девочки выживают в одиночку на Омеге? Можно было бы, наверное, назвать ее опрометчивой, иногда — излишне пылкой… Ди мчится спасать отца в «Темной странице», хотя здравый смысл должен был подсказать, что это не лучшая идея; Ди бесстрашно бросается обратно на ульевскую базу в конце сезона, намереваясь пробраться через собственную же охранную систему; заслышав о том, что происходит во Флоте, Ди возвращается «к звездам»… с гетом на борту. Антон как бухгалтер меня бы понял: Двести девятый для нее — что-то вроде неотделимого улучшения. Ей и в голову не приходит, что их, прилетевших с намерениями самыми мирными и благородными, сочтут врагами народа и разлучат, а корабль — отнимут. Адмирала Корриса в это время спасает коммандер Шепард, человек неопределенного пола, мировоззрения и рода занятий, который уже в шаге от того, чтобы помирить кварианцев и гетов путем мистической космомагии, — так что заступиться за Ди некому. Двести девятого забирают на опыты, а она оказывается на гауптвахте одного из крупнейших кораблей Мигрирующего флота. Вскоре туда за невыясненные проступки попадает и Джуро. Тот галантно предлагает соседке по камере воспользоваться его омнитулом: пленников, конечно, обыскивают, но у него свои маленькие секреты и фишки — если хочешь выжить в системах Термина, еще и не такому научишься. Ди взламывает систему безопасности, они выбираются на свободу — и тут она огорошивает товарища по несчастью тем, что не собирается сию секунду устремиться к докам, а намерена сперва вызволить друга. Джуро понимает, что без ее талантов его шансы пробиться к собственному кораблю равняются нулю, поэтому выбирать не приходится. В лучших традициях стелс-шутера он отправляется с Ди в увлекательное путешествие по служебным коридорам крейсера — прямо в лабораторию, где…
Где с Двести девятым общаются «специалисты». Шок у них примерно такой же, как у Шепарда и ко, когда те обнаруживают Легиона. Говорящий гет!.. Поэтому, прежде чем приступить к препарированию, заинтересованные ученые заводят беседу, из которой становится ясно, что кварианцы напали на гетов, а те в поисках защиты обратились к Жнецам. Двести девятый понимает, что в ближайшее время подключаться к общей сети не стоит, а то не миновать ему риперского кода и промывки мозгов. Создатели, спору нет, в очередной раз доказали, что не способны на мирное существование, — но ведь есть создательница Ди, самый главный из программных приоритетов Двести девятого; он полностью разделяет ее веру в право всех обитателей галактики, органических и синтетических, на жизнь и самоопределение; они многое повидали и пережили вместе в «Улье», жужелицы теперь ему не то чтобы друзья, но и не чужие, а опыт общения с ними показывает, что если органики и совершают ошибки, то скорее по глупости, чем со зла. Всё это Двести девятый пытается объяснить своим собеседникам, попутно надеясь выведать, где ему отыскать Ди и все ли с ней в порядке. Его речи, впрочем, находят путь только к сердцу самого молодого из ученых; остальные настроены заведомо против и собираются вот-вот приступить к изучению своего подопытного. Тот без труда вызволил бы себя сам, не дожидаясь помощи, однако, как объясняет он юному исследователю-кварианцу, сейчас не лучшее время для того, чтобы демонстрировать враждебность, — тем более безопасности создательницы Ди пока ничего не угрожает.
Джуро, впрочем, враждебность демонстрирует без труда, у него моральных дилемм нет. «О кила, — в кои-то веки срывается на кварианское выражение Ди, — ты что, убил их?» «Обездвижил, — короткое поясняет Джуро, перешагивая через неподвижное тело главного ученого. — Убийство, знаешь ли, очень вредно для репутации». (Действительно, потом проблем не оберешься.) Но Ди уже нет дела до моральных ценностей ее спутника — она в порыве нежности обнимает Двести девятого, а он неловко кладет руку на ее капюшон, будто бы гладя по голове. Эту картину видит вернувшийся после обеденного перерыва юный ученый; Джуро уже намерен вывести из строя и его, чтобы не мешался, Двести девятый говорит — не надо, а его новый друг показывает рукой направление к докам и вздыхает: не буду вам мешать, чутье мне подсказывает, что вовсе не вы в этой истории — плохие парни, всем бы органикам и синтетикам у вас поучиться, может, поняли бы чего…
Джуро, между прочим, пребывает в некотором шоке от того, что Ди вызволяла не своего дружка или любовника, а гета. Пока она копается в корабельных системах, пытаясь снять блокировку и вывести судно из доков, тот в очень формальных выражениях поясняет всю степень их с создательницей привязанности: мол, Ди — это как дополнительный порт, нечто вроде второй визуальной системы, дающей возможность увидеть мир под другим углом, гетам недоступным. Он, Двести девятый, уже не мыслит себя без этого: без Ди познание мира стало бы неполным, а ведь геты, пока кварианцы не развязали войну, как раз мирному познанию Вселенной себя и посвящали.
Ди отрывается от работы и пылко говорит: да, пока кварианцы плакали по потерянной родине, а другие расы — воевали да делили территорию, геты не только содержали Раннох в идеальном порядке, но и почти построили сферу Дайсона. Она, Ди, сама надеется однажды понять, как им это удалось, вон у нее и пад на приборной панели лежит, где сохранены две главные работы ее жизни: изучение, во-первых, синтетической формы жизни, а во-вторых — сферы Дайсона… Очень интересно, фыркает Джуро.
Улетать им приходится на безымянном пока кораблике Ди и Двести девятого — суденышко Джуро кварианцы уже оприходовали и снарядили под военные нужды. Он требует, разумеется, чтобы ему помогли вернуть собственность — ведь он же помог Ди найти ее дражайшего гета! Но идет война, и та решает, что медлить и отвлекаться нельзя: нужно лететь на Раннох и пытаться понять, можно ли остановить войну и спасти хоть кого-нибудь.
Двести девятый прокладывает курс и рекомендует создательнице отправиться спать: она, должно быть, устала. Ди подхватывает свой пад и провожает Джуро к свободной каюте; где-то здесь, короткое и романтичное, звучит его жизнеописание — мол, покинул Флот, приобрел свой корабль, колесил по галактике с товарищами, но те ушли воевать, и он остался один. А чем занимается милая Ди?
Ди на удивление тепло, хотя не без сарказма рассказывает об «Улье».
— Хочешь вернуться? — спрашивает Джуро. — Кто-нибудь ждет тебя там?
— Да так… — отвечает Ди, пожимая плечами. — Ждут, не ждут — а у них же все развалится там без меня, у этих дуралеев.
(Линия жужелиц-дуралеев идет, конечно, в этих сериях основной; вопреки представлениям Ди, они вовсе даже не разваливают, а возвращают себе базу и дают церберовцам по щ-щ-щам! Но чтобы понять, как именно они это делают, Джине нужен Винни.)
Двести девятый предлагает высадиться на Раннохе и отправиться в один из исследовательских комплексов, где некогда появились на свет первые синтетики; там, по его мнению, они смогут приобщиться к тайнам создателей и вывести гетов из-под контроля Жнецов — ну, скажем, не всех, а небольшую часть, чей бэкап там, в этом комплексе, и базируется. Наверное, подумала я сейчас, Ди предварительно успевает связаться с адмиралом Коррисом, и тот сообщает, что ситуация безвыходная: под атакой в окружении некоторая часть гражданских кораблей, прорваться к ним нет никакой возможности, и если ничего не сделать…
Сами виноваты, заявляет Ди. Это вы толкнули гетов на то, чтобы принять сторону Жнецов; я потому и покинула Флот, что боялась увидеть, как начнется новая война, и раз вы отказываете в праве на жизнь собственным детям — может, и Риперы нас хотят уничтожить вполне обоснованно?
Здесь ее неожиданно останавливает Двести девятый и говорит, что геты были неправы. Ради выживания они отказались от всех принципов, которые их сообщество неукоснительно соблюдало в течение трех сотен лет, и отказали в праве на жизнь вообще всем, кроме самих себя. Некоторые органики, как он успел выяснить, пошли по тому же пути — например, печально известные церберовцы. Разницы между гетами и ними, считай, нет, поэтому если мы выносим приговор «Церберу», то гетов защищать не стоит: может, они и борются за свое существование, но не все средства в этой борьбе хороши.
Ди с удивлением замечает, что Двести девятый едва ли не впервые начинает рассуждать о морали, и нехотя признает его правоту.
Так что они оставляют Джуро на корабле (нет-нет, все эти ваши войны — без моего участия, пожалуйста; других приключений хватает), а сами отправляются на ответственное задание. Ди впервые ступает на землю исторической родины, но это ее, похоже, волнует куда меньше, чем исследовательская база, где ей открываются не только красоты кварианской архитектуры, но и несметное количество разбросанной по компьютерам информации. Используя ее, Ди намерена новые матрицы подменить старыми, после чего Двести девятый попробует уговорить своих собратьев отступить. Подключаться к серверу до того, как оттуда вычистят всю риперскую дрянь, он опасается. Обстоятельства вынуждают их разделиться: Двести девятый работает с технологиями гетов, соорудивших в исследовательском комплексе махину невероятной красоты, а его любящая создательница — с базами данных своих предков.
И всё бы ничего, но тут приходят «злые» геты, почуявшие, что нехорошие органики тянут лапки к их системам. Двести девятый оказывается отрезан от Ди — он не может разблокировать закрытые ими двери, — а она в одиночку отбивается от хантеров, огнеметчиков и всех прочих обожаемых нами товарищей. Сейчас ой как пригодились бы таланты Джуро! Но связь с кораблем установить не получается, и доносится одно лишь шипение. На самом-то деле Джуро посмотрел, что кораблик у новой знакомой куда лучше его собственного (о чем он неоднократно вполне искренне заявлял владелице), подумал, что такой шанс упускать нельзя, и решил — пора сваливать, пока не припекло. Сидя в рубке, он нажимает на панели кнопку; гаснет призывающий на помощь голос Ди, как никогда щедрой на всю палитру кварианских ругательств; дрейфующий на орбите фрегат неуклюже меняет курс…
Хо-хо.
Меж тем Двести девятый сквозь прозрачную дверь вынужден совершенно беспомощно смотреть, как Ди окружают геты. В конце концов он связывается с ней и произносит прочувствованную речь: создательница, мы не видим иного способа помочь тебе, кроме как подключиться к всеобщей сети и получить риперский код — тогда наши способности многократно возрастут, мы наконец сможем взломать замок и освободить тебя. «Ты с ума сошел!» — заявляет Ди, отстреливая вражин из-за укрытия. Одна мысль об этом приводит ее в ужас: во-первых, она любит и ценит Двести девятого таким, каков он есть, а во-вторых, кто гарантирует, что он под влиянием Жнецов не выстрелит первым делом в нее?..
«Мы полагали, что ты веришь нам, — заявляет тот с интонацией, в которой, если очень-очень постараться, можно различить нечто вроде грустной усмешки. — Мы никогда не причиним тебе вреда и не позволим другим».
«Я не за себя боюсь, глупый, — едва ли не со слезами отвечает Ди. — Я не хочу потерять тебя. Что станет с твоими воспоминаниями, чувствами, опытом?..»
В общем, видно, что у этих двоих самая настоящая Любовь с большой буквы.
Двести девятый, не слушая ее возражений, отключает омнитул, обрывая связь, все-таки загружает риперский код, открывает дверь в тот момент, когда другие геты уже окружают его создательницу… и застывает в дверном проеме с оружием в вытянутой руке. В течение нескольких мучительных мгновений Ди (а вместе с ней зритель) не знает, в кого он собирается выстрелить, в нее — или в них.
Вы, мои дорогие жужелицы, конечно, догадываетесь, каков ответ на этот вопрос.
Когда после стремительной схватки Двести девятый и пытающаяся отдышаться Ди сидят за одним укрытием плечом к плечу, оказывается, что это не конец, а только начало: отцвели цветочки, ягодки впереди! Вдвоем им приходится сдерживать, простите меня за мультиплеерный сленг, очередную волну, да еще с праймами; Ди снова пытается достучаться до Джуро, а тот уже чуть ли не с поставщиком договорился, которому намеревается за немыслимые деньги загнать ее крейсер, чтобы модернизировать свой собственный — Джуро эту скорлупку нежно любит и ни на что не променяет — и жить королем. В какой-то момент он стоит спиной к пульту и Ранноху за обзорным стеклом, слушая доносящиеся сквозь помехи речи Ди, и тут звучит простое «Пожалуйста!», а может, «Пошевеливайся, бош’тет!», а может, что-то более проникновенное…
В общем, когда надежда на спасение у Ди и Двести девятого совсем уж тает, эффектно появляется Джуро и сражает прайма до невозможности красивым, четким, аккуратным хэдшотом, который заставляет зрительниц дрожать в порыве экстаза, восхищения и обожания. (Я, понимаете ли, осталась под большим впечатлением от того, как вчера наш герой в одиночку вынес волну.) Но это еще не все, дорогие зрительницы! Смотрите дальше.
Двести девятый наконец уходит завершать начатое и договариваться с гетами, как то и было запланировано, а Ди и ее нечаянный спаситель выходят из затхлого помещения под небо Ранноха. Здесь, по моим представлениям, происходит первая и последняя романтическая сцена между ними за весь сериал: Прекрасная Дама благодарит своего рыцаря за столь чудесное и своевременное спасение, а тот вспоминает в высшей степени трогательную историю о своем давно ушедшем в лучший мир отце, который всегда мечтал вернуться на родину и поцеловать там, под этим небом, самую красивую из женщин — маму Джуро, скончавшуюся еще раньше. (Будет очень забавно, если этак в конце сезона выяснится, что папа его очень даже жив, хотя с сыном в ссоре.) После этого прочувствованного монолога он снимает шлем, налетает прохладный раннохский ветер, и тут…
Тут мое воображение с готовностью рисует две картины: где он нежно, предвещая всю историю их отношений, целует Ди прямо в стекло маски — или где предварительно снимает шлем и с нее тоже. Скорее первое, впрочем; как я уже писала Лилас, у них действительно связь наподобие связи верного рыцаря и его Прекрасной Дамы: «Только вот из него хреновый рыцарь, а из нее, соответственно, дама неважная», да…
А дальше я не знаю. То ли Ди с Двести девятым, закончив дела, возвращаются в «Улей», то ли «Улей» к тому моменту уже очухался после событий на стыке сезонов и сам отправится на Раннох — бить гетов, пока коммандер Шепард не активировал победоносный скилл «космомагия». Наверное, лучшее второе — а то эти двое совсем уж выпадут из жужелиной арки. Так или иначе, их собственная линия подходит к концу — как и этот текст, из которого вы, мои маленькие спасители галактики, надеюсь, вынесли весь вложенный смысл. :3
@темы: сценарий
-
-
22.06.2012 в 17:14Может быть, Джуро будет чуть менее похож на Хана Соло и чуть более — на эгоистичного одиночку? ) Мне бы хотелось, чтобы вернулся за Ди и Двести девятым не по доброте душевной, а потому, что пришлось, или фишка так легла, или ради собственной выгоды. И видно, что, когда Ди не подозревает об истинных мотивах, что скрываются за чудесным спасением, Джуро в какой-то момент хочется верить, что Ди права, да и вообще, лестно это — видеть себя благородным героем. Только вот беда: в глазах поставщика, которому обещан корабль, Джуро тоже не хочет выглядеть лжецом, который пообещал и не сделал. Потому что Ди ладно; встретились да разошлись. А вот с поставщиком ему еще придется работать в этом не лучшем из полулегальных миров, где ценят не благородство, а другие вещи.
В общем, на протяжении всей арки Джуро может сомневаться и стоять на лезвие бритвы, так сказать. Он не лишен, видать, тщеславия; или, наоборот, в прошлом его пару раз втоптали в грязь, если он так наслаждается ролью рыцаря да спасителя. Но, увы, когда речь идет о жизни и смерти, то собственная шкура ему важнее, чем то, как он выглядит в других глазах; и Джуро поджимает хвост.
-
-
23.06.2012 в 01:52Ты знаешь, я не против. Моя последняя попытка создания отрицательного персонажа закончилась образом Элизабет Джейн Шепард, спасшей каждого котенка в нашей большой опасной галактике. Мне волю дай — так Джуро тоже посвятит себя служению котятам и прекрасным девам. Но как в таком случае ты, мой дорогой соавтор, видишь эту арку? Я могу представить, что Джуро возвращается за Ди, скажем, потому, что обнаруживает:
этот корабль не полетит, Бастилабез ее ДНК/специального кода/etc ему фрегат и с места не сдвинуть. Но что потом? И куда впишется прелестная батарианка, имя которой я до сих пор не могу придумать?-
-
23.06.2012 в 12:23Для Джуро, мне кажется, вообще естественно казаться, а не быть; поиграть в прекрасного рыцаря, конечно, приятно, да и Ди ничего так (фигура ее ласкает взгляды всем
-
-
24.06.2012 в 04:35Мне кажется, для возвращения Джуро нужно причину какую-то неочевидную. Если кораблик без Ди никуда не полетит, а, значит, шансы Джуро умотать на нем и загнать его за деньги стремятся к нулю, тут и дурачку понятно, что Джуро — не совсем прекрасный рыцарь; а уж Ди-то сообразительнее всех, тем более что она мужчин такого сорта знает. А тут бы что-нибудь, чтобы зрители некоторое время сомневались, принимает ли Ди слова Джуро за чистую монету. Чтобы зрители сомневались в том, как им самим следует относиться к Джуро!
Ну и парочку параллелей с Чаткой пропустить, конечно.
А потом выяснится, что Ди не лыком шита и прекрасно понимала, до какой степени на Джуро можно полагаться.
Любопытно, кстати, что и Чатка — вовсе не рыцарь; например, он знал о продаже рабов коллекционерам и о том, как подставили Ди, а уходить из «Синих светил» не спешил.
-
-
24.06.2012 в 11:31А потом выяснится, что Ди не лыком шита и прекрасно понимала, до какой степени на Джуро можно полагаться.
Учитывая, что Ди взрастила Омега, где процент людей, на которых можно положиться, катастрофически мал, я вообще не думаю, что она доверяет людям. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Хочешь остаться целехонькой — об этом тоже будь добра позаботиться самостоятельно, а не перекладывать ношу на чужие плечи. Это не маниакальная подозрительность, просто рыцари рыцарями, а жить хочется всем, и кто такая Ди, чтобы судить людей, в первую очередь оберегающих свои собственные интересы? Это не хорошо и не плохо, просто таков порядок вещей.
И вот я думаю. Коли так... Успеют ли Ди и Джуро долететь до Омеги — или раньше попадут в какой-нибудь переплет при участии клопиков-Риперов и жужелиц-ульевцев? Что ты об этом думаешь?
В мультиплеере-то, понимаешь ли, Джуро бегает с нами на равных и подрабатывает пони-воскресителем. Для этого, мне кажется, он должен был предварительно получить втык относительно пользы командной работы.
Любопытно, кстати, что и Чатка — вовсе не рыцарь; например, он знал о продаже рабов коллекционерам и о том, как подставили Ди, а уходить из «Синих светил» не спешил.
А мне любопытно вот что: если бы не случилась война, в первую очередь вдарившая по батарианцам, он бы там так и остался? Что было переломным моментом?
Ди ведь тоже не героиня: она увидела те файлы о сотрудничестве с коллекционерами, высказала свое фе (исключительно по дурости — ну кто так делает-то?), а потом, когда ей прилетело, предпочла самоустраниться, а не бороться за некие идеалы. То, что Арья потом разобралась с этими горе-энтузиастами, ее заслуга лишь очень косвенно. Это потом у Ди в голове что-то серьезно щелкнуло — и вот она в «Улье», хотя предпочла бы тихо и мирно заниматься наукой в каком-нибудь уголке галактики, где их с Двести девятым никто не потревожит.
Я все пытаюсь представить ее реакцию в «Вестях из дома»: из всех, всех, всех бывших наемников судьбе было угодно подсунуть ей именно Чатку!
Но, оказывается, у судьбы свои планы.
И это очень... ой...